Первые годы XX века в России были временем экономической стагнации, неудачной русско-японской войны и народных волнений. 9 января 1905 года войска силой разогнали рабочую демонстрацию в Петербурге, погибли сотни человек (день получил название «кровавого воскресенья»). С этого момента студенческие и рабочие демонстрации стали повсеместными. Осенью началась всероссийская политическая забастовка, парализовавшая жизнь в крупных городах. В этих условиях глава комитета министров Сергей Витте убедил Николая II подписать манифест, предоставивший жителям России базовые гражданские права и ограничивший монаршую власть полноценным демократическим представительством — Государственной думой. Это было 17 октября 1905 года.
9 января 1905 года войска силой разогнали 150-тысячное шествие рабочих к императорской резиденции — Зимнему дворцу. Поводом для демонстрации стало увольнение четырех рабочих Путиловского завода, входивших в одну из самых влиятельных рабочих организаций Петербурга, а причиной — ставшее всеобщим ощущение необходимости перемен. На фоне неудачной войны с Японией, неурожаев и голода в России начался настоящий политический кризис.
Скорость и масштабы мобилизации демонстрантов, которые требовали от царя не только экономических привилегий, но и политических реформ — народного представительства, свидетельствовали, насколько было распространено недовольство положением в стране.
Реакция правительства, готового поддерживать статус-кво даже путем насилия, показала, насколько увеличился разрыв между властью и обществом. «Кровавое воскресенье» 9 января — сотни (по некоторым оценкам — тысячи) раненых и убитых в центре имперской столицы — сделало этот разрыв окончательным и непреодолимым.
Рабочие и студенческие демонстрации и забастовки стали повсеместными. Власти пытались оседлать волну общественного протеста: в отставку ушел министр внутренних дел Петр Святополк-Мирский, руководивший подавлением демонстрации 9 января; новый министр, Александр Булыгин, разработал закон о выборном представительном органе — Государственной думе, обладавшей, впрочем, не законодательными, а законосовещательными функциями.
Дума была учреждена в августе 1905 года и должна была собраться не позднее января 1906-го. Однако полумерами развитие революционного движения было уже не остановить — в октябре началась всероссийская политическая стачка, участие в которой приняло более 2 миллионов человек.
К середине октября стачкой была охвачена вся страна. В Петербурге бастовали аптеки, почта, телефонные узлы, уличный транспорт, типографии, государственный банк; митинги шли каждый день.
Многие связывали надежды на разрешение кризиса с Сергеем Витте, одним из самых влиятельных бюрократов империи, главой Комитета министров, только что подписавшим Портсмутский мир с Японией, который позволил России сохранить лицо после унизительных неудач русско-японской войны.
Сергей Витте
6 октября Витте попросил Николая II о встрече и уже 9-го прибыл в Петергоф. Он представил императору пространную записку, в которой прямо заявил о необходимости радикальных реформ: «Лозунг „свобода“ должен стать лозунгом правительственной деятельности, другого исхода для спасения государства нет... Власть не имеет выбора: ей надлежит смело и открыто встать во главе освободительного движения», иначе Россию ждут «насильственный переворот», «бунт» и «хаос». Под «свободой» Витте в первую очередь имел в виду полноценное народное представительство — Государственную думу с законодательными функциями и всеобщее избирательное право. Кроме того, на словах Витте обозначил единственную альтернативу реформам — наведение порядка силой. Как вспоминал он позднее, «Его Величество не соизволил высказать своего Высочайшего мнения».
В следующие несколько дней нерешительный император продолжал колебаться, советуясь с женой (с ней Витте специально встречался 10 октября) и приближенными, но общее мнение склоняло его в сторону конституции. Впрочем, Николай II думал и о «диктаторе», способном подавить смуту, но убедительной кандидатуры не нашлось.
Тем временем, 12 октября стремительно разрастающаяся стачка достигла непосредственно Петергофа — прекратилось его железнодорожное сообщение с Петербургом. Император записал в дневнике: «Милые времена!!»
Москва, 11 октября, 6-й час вечера. Москва осталась без воды, так как Мытищинский водопровод и трубы его попорчены рабочими. Электричество во многих домах уже потухло. Проводы во многих местах перерезаны. Все вокзалы ж/д заколочены и окружены войсками. На Мясницкой — патрули войск. Полиция предупредила всех жителей Мясницкой не выходить из домов. Телефон из Москвы допускает лишь срочные разговоры. Паника растет. Съестные припасы страшно вздорожали. Бутылка молока — от 30 до 50 коп.
Санкт-Петербургские ведомости,
12 октября 1905 года
Митинг во дворе Московского Универстета, октябрь 1905
Николай снова встретился с Витте и решил провести большое совещание для обсуждения необходимых действий; для этого Витте должен был подготовить проект манифеста, суммирующий его основные идеи. Работа над текстом началась ночью — Витте попросил написать черновую версию манифеста члена Государственного совета князя Алексея Оболенского.
Одновременно с приостановкой газет замерла вообще вся общественная жизнь в столице. Эта забастовка повлекла за собою закрытие почти всех контор банков, страховых обществ, всех средних учебных заведений и школ, большинства фабрик и заводов и многих магазинов. Забастовали даже служащие государственного банка и его отделений и мировые судьи, пославшие ряд требований министерству юстиции. 14 октября [...] вечером часть Невского проспекта, до Полицейского моста, была в полном мраке; жители опасались выходить на улицу — тем более, что взад и вперед беспрерывно двигались в полном снаряжении пешие и конные патрули солдат, прибывшие в Петербург из Пскова и Ревеля. Положение не улучшалось, а, наоборот, ухудшалось и грозило еще более ухудшиться.
Санкт-Петербургские ведомости,
22 октября 1905 года
(с 14 по 22 октября газета не выходила из-за забастовки)
Утром 15 октября Витте, Оболенский, помощник Витте Николай Вуич и министр императорского двора Владимир Фредерикс отправились в Петергоф на катере «Сторожевой»; именно в этот момент и в этой компании манифест приобрел свой окончательный вид. Документ включал в себя три пункта: гарантию гражданских свобод, предоставление избирательных прав тем группам населения, которые были их лишены (главным образом, рабочим) и законодательные полномочия Думы. Когда катер пришвартовался в Петергофе, Витте продиктовал Оболенскому и Вуичу еще одну, последнюю поправку: «...никакой закон не может иметь силы, если не получил санкции Гос. Думы».
Катер «Сторожевой»
Совещание, которое еще раз вернулось к выбору между диктатурой и конституцией, закончилось чтением манифеста. Но решение снова не было принято. Вечером Николай встретился с двумя другими крупными чиновниками, недоброжелателями Витте — Иваном Горемыкиным и Александром Будбергом. В итоге они всю ночь проработали над несколькими новыми вариантами текста.
В шесть часов вечера 17 октября манифест Витте был подписан императором. Россия перестала быть абсолютной монархией.
Манифест (и разъяснявший его доклад Витте, опубликованный в тот же день) говорил о гражданских свободах в самых общих словах.
Как эти слова изменили жизнь страны:
Абстрактное понятие «неприкосновенности личности» было конкретизировано в Основных законах Российской империи спустя шесть месяцев — 23 апреля 1906 года. Первая российская конституция признавала верховенство закона в вопросах преследования подозреваемых в совершении преступлений и гарантировала жителям российской империи неприкосновенность жилища, собственности и, с оговорками, свободу передвижения.
В начале XX века в России действовали «Временные правила о цензуре и печати» 1865 года, которые отменили цензурирование рукописей, но обязывали предоставлять в цензурный комитет уже отпечатанные издания перед началом их распространения. Общественное движение 1905 года сопровождалось таким бурным ростом печатной продукции и таким сильным повышением ее политического градуса, что цензурное ведомство просто перестало справляться со своей задачей. На протяжении полугода правительству пришлось несколько раз корректировать законы, чтобы найти приемлемый для власти и общества баланс запретительных мер и свобод. В итоге, новые цензурные правила легализовали обсуждение в прессе политических проблем и даже запретных исторических тем, например, убийства Павла I (до 1905 года писать об этом было нельзя).
Сам Манифест являлся результатом многомесячной волны демонстраций и митингов; в стране в это время возникло множество самых разнообразных общественных организаций. Два указа, «О временных правилах об обществах и союзах» и «О временных правилах о собраниях», принятые 4 марта 1906 года, вводили детальное регулирование этих новых для России форм политической жизни — с одной стороны, разрешали митинги и политические организации, с другой — ограничивали их достаточно жесткими рамками.
Если не считать земского и городского самоуправления, впервые российское население получило избирательные права 6 июня 1905 года, когда было принято булыгинское Положение о выборах в Государственную думу. По этому Положению участие в выборах жестко ограничивалось имущественным цензом, избирательных прав не было у женщин, рабочих, средних городских слоев и, в значительной степени, у крестьян. Указ об изменении Положения, подписанный Николаем II после Манифеста, 11 декабря, радикально расширил российское народное представительство — избирательные права получили мелкие землевладельцы, то есть крестьяне, небогатые горожане, сельская интеллигенция и, главное, промышленные рабочие.
Подавляющая часть российского общества отреагировала на публикацию Манифеста с энтузиазмом. Документ стал результатом успешной общественной борьбы: для многих — желанной и достигнутой целью, для остальных — промежуточным результатом, требовавшим усилить давление на правительство. Либералы требовали реализации изложенного в Манифесте, социалисты видели в нем признаки ослабевающего самодержавия и собирались продолжать борьбу, консерваторы опасались дальнейших уступок со стороны царя.
Глава Совета министров, автор манифеста
Манифест 17 октября предотвратил немедленную катастрофу, но он не явился радикальным лекарством в создавшемся положении, которое до сих пор остается угрожающим. Все, на что я могу надеяться, — это сохранить положение без больших потрясений до открытия Думы, но даже в осуществлении этой надежды я не могу быть вполне уверен. Новый революционный взрыв представляется всегда возможным.
Лидер праволиберальной партии «Союз 17 октября»
Я принадлежу к той политической партии, для которой ясно, что Манифест 17 октября заключает в себе добровольный акт отречения монарха от прав неограниченности... Мы, конституционалисты, не видим в установлении у нас конституционной монархии какого-либо умаления царевой власти; наоборот, в обновленных государственных формах мы видим приобщение этой власти к новому блеску, раскрытие для нее славного будущего.
Лидер либеральной Конституционно-демократической партии
Победа одержана — и победа не малая. Но — ведь эта победа не первая: она — лишь новое звено в цепи наших побед, — и сколько их позади! И будет ли она последней и окончательной? Даже чтобы удержаться на том, что достигнуто, нельзя покидать боевого поста. Надо каждый день продолжать борьбу за свободу, чтобы оказаться достойными ее.
Один из лидеров Российской социал-демократической рабочей партии
День 17 октября останется в истории, как один из великих дней русской революции. Рабочие не забудут никогда вынужденного характера царской капитуляции! Рабочие не забудут никогда, что только силой, силой своей организации, своего единодушия, своего героизма масс, они вырвали у царизма признание свободы в бумажке-манифесте, вырвут свободу и на деле.
Глава террористической Боевой организации Партии социал-революционеров
Растерянность правительства в момент октябрьского манифеста была невиданно велика... Боевая организация в своем большинстве стояла на той точке зрения, что единственная гарантия приобретенных свобод заключается в реальной силе. Такой силой, во всяком случае, могло явиться активное воздействие террора. С этой точки зрения террор не только не должен был быть прекращен, но, наоборот, пользуясь благоприятным моментом, необходимо было его усилить и предоставить в распоряжение боевой организации возможно больше людей и средств.
Расчет властей возглавить и, тем самым, ограничить демократическое движение оправдался лишь отчасти. Публикация Манифеста удовлетворила запрос большей части общества, но спровоцировала ультраправые и ультралевые политические силы к решительным действиям.
Уже в конце октября по всей России прокатилась беспрецедентная волна еврейских погромов: недовольные манифестом сторонники «монархии» и «традиций» вымещали свои чувства на наименее защищенных жителях Российском империи.
К бойкоту выборов в первую Государственную думу и продолжению борьбы призывали эсеры и социал-демократы. Ее кульминацией стало Декабрьское восстание в Москве — десять дней уличных боев, в которых сторонники левых партий сражались на баррикадах с московским гарнизоном и войсками, переброшенным из Петербурга.
Валентин Серов
Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава
Журнал «Жупел», 1905, №1
Манифест был воспринят обществом буквально: в отсутствие новых законов многие права реализовывались явочным порядком, без санкций власти. Так, целый месяц после 17 октября газеты выходили без оглядки на действующую цензуру. Именно в эти дни родилась русская политическая карикатура.
По всей стране начали выходить десятки сатирических журналов — «Жупел», «Клюв», «Паяц», «Адская почта», «Девятый вал», «Заноза», «Дикарь», «Секира», «Фугас», «Нагаечка» и многие другие. Их основные темы — политика властей и уличное насилие, фигуры Николая II, Витте и министра внутренних дел Петра Дурново.
Манифест Николая II
с кровавой рукой
(Пулемет. 1905. № 1)
Умиротворение
(Жупел. 1905. № 2)
Вступление
(Жупел. 1905. № 2)
Двуглавый шиш
(Гудок. 1906. № 1)
Наша конституция.
Просим не дуть
(Зритель. 1905. № 19)
Витте:
«Я знаю как спасти Россию»
(Зарница. 1906. № 1)
Кабинет Витте–Дурново
идет вперед гигантскими шагами
(Скорпион. 1906. № 2)
Мыши подгрызают трон
(Бурелом. 1905. № 1)
Все свободы
родились 17 октября
и скончались 17 октября
(Светает. 1906. № 2)
Адмирал Дубасов принимает ванну
(Стрелы. 1906. № 9)
Победоносцев
и общественное мнение
(Паяцы. 1906. № 1)
Орел-оборотень,
или Политика внешняя
и внутренняя
(Жупел. 1905. № 1)
Орел-оборотень,
или Политика внешняя
и внутренняя
(Жупел. 1905. № 1)
После подавления декабрьского восстания политическая жизнь вернулась в русло, начерченное в Манифесте. В марте начались выборы в Государственную думу. Они длились около месяца (в разных округах они прошли в разные дни), а на окраинах России продолжались в мае и даже в июне. Из 524 депутатов, которые должны были составить первый российский парламент, к началу работы Думы было выбрано около 480, остальные присоединились позже.
Устройство выборов в Государственную думу было сложным: все население России было разбито на четыре сословные курии — землевладельцев, горожан, крестьян и рабочих. Каждая из них по своим собственным правилам должна была выдвинуть выборщиков в избирательные собрания своего округа. Империя была разделена на 135 таких округов — в их основе лежали не только территориальные, но и конфессиональные, этнические и сословные принципы.
Избирательный участок
Билет, подтверждающий право голосовать на выборах
По итогам выборов в Думу вошли: 121 земледелец, 10 ремесленников, 17 фабричных рабочих, 14 торговцев, 5 фабрикантов и управляющих фабриками, 46 помещиков и управляющих имениями, 73 земских, городских и дворянских служащих, 16 священников, 14 чиновников, 39 адвокатов, 16 врачей, 7 инженеров, 16 профессоров и приват-доцентов, 3 преподавателя гимназии, 14 сельских учителей, 11 журналистов и 9 лиц неизвестных занятий.
27 апреля в Санкт-Петербурге состоялась торжественная церемония открытия Государственной Думы. Утром избранные депутаты и члены Государственного совета собирались в Тронном зале Зимнего дворца, где Николай II произнес приветственную речь. После этого депутаты отправились в Таврический дворец, где прошло первое заседание российского парламента.
Депутаты на пути в Таврический дворец
Из тронной речи Николая II
Трудная и сложная работа предстоит вам. Верю, что любовь к Родине, горячее желание послужить ей воодушевят и сплотят вас. Я же буду охранять непоколебимыми установления, Мною дарованные, с твердою уверенностью, что вы отдадите все свои силы на самоотверженное служение Отечеству для выяснения нужд столь близкого Моему сердцу крестьянства, просвещения народа и развития его благосостояния, памятуя, что для духовного величия и благоденствия государства необходима не одна свобода, необходим порядок на основе права.
Да исполнятся горячие Мои желания видеть народ Мой счастливым и передать сыну Моему в наследие государство крепкое, благоустроенное и просвещенное. Господь да благословит труды, предстоящие Мне в единении с Государственным Советом и Государственной Думою, и да знаменуется день сей отныне днем обновления нравственного облика Земли Русской, днем возрождения ее лучших сил.
Приступите с благоговением к работе, на которую Я вас призвал, и оправдайте достойно доверие Царя и народа. Бог в помощь Мне и вам.
Поделитесь этой страницей:
Фото и видеоматериалы:
Valerian Gribayedoff / Ullstein Bild / Getty Images, Государственная публичная историческая библиотека России, Haeckel collection / Ullstein Bild / Getty Images,Culture Club / Getty Images (3), Hulton Archive / Getty Images, © РИА Новости (2), Российская государственная библиотека, ЦГАКФФД СПб (6), ТАСС, photochronograph.ru, humus.livejournal.com (5)
